Русский шансон — Статьи и пресса — Жанр Русский шансон

Появления «Шансона» в московском радиоэфире и ждали, и боялись. Боялись бесконечной «Мурки» во всех маршрутках, как боятся постельных сцен в семейных фильмах. Ждали — потому что из привокзальных забегаловок Шуфутинский уже попал на питерскую радиостанцию с похожим названием и спрос на эту музыку оказался неожиданно большим.
Пару месяцев назад радио «Шансон» зазвучало в московском УКВ-диапазоне на частоте 69.26 МГц. И в маршрутках, конечно. И с ожидавшимся Шуфутинским, и «Муркой»… плюс Утесов и Вертинский, Окуджава и Визбор, Высоцкий и Розенбаум, Макаревич и Шевчук, а также плюс множество других как старых, так и абсолютно новых интересных имен.
А по последним данным важных социологических исследований, радиостанция стремительно ворвалась в десятку лидеров радиорынка. В эфире новой радиостанции обнаружились и старые знакомые: всегда неожиданная своими перемещениями Ксения Стриж, невозмутимый Вадим Наливайко и стремительная Елена Соловьева. С фирменной программой «Пальцы веером» вернулся из Питера в Москву и Вадим Гусев — когда-то автор программы об альтернативной музыке на радио «Панорама», а теперь главный редактор радио «Шансон». По его словам, «шансон» — все то, что нас окружает: и нищая на улице, и новый русский в «Мерседесе», и новый анекдот, то есть нормальное наполнение жизни….
— Вот все думают: «Шансон», ага, блатняк, уголовщина!..
— Да ничего подобного! Я «шансоном» называю сюжетные песни. Нормальные русские песни о чем-то содержательном, со смыслом: не просто «глазки голубые, глазки золотые». Человек ведь должен не только развлекаться, но и думать. Такая думающая, смысловая музыка — это и есть радио «Шансон». Барды, отечественный джаз, городской романс, классический русский рок, фолк.
— А как же те песни, где и про Мурку, и про малолетку, и про малину?..
— Да, есть и блатняк: и про малолетку, и про мокрое дело, и про мента, и про кента, и про хороших, и про плохих.
— Это же песни того, кто сидит, для того, кто сядет. И так ведь мест в тюрьмах не хватает, чтоб за них еще и агитировать!
— Нет-нет, шансон — это не тюремная, а народная музыка. Я слышал нашу станцию в магазинах, маршрутных такси, шашлычных, в эфир звонят и профессура, и студенты, и художники, и помощники депутатов! Милиционеры звонят… Они, по моим наблюдениям, блатняк любят едва ли не больше сидевших, причем чем блатнее, тем лучше! У меня в Питере была программа по заявкам слушателей, куда регулярно звонил один районный прокурор, — большой любитель самого отъявленного блатняка! И потом, «Шансон» — это не только менты-кенты. Где четверть эфирного времени отдана бардам? Где вы слышали новую потрясающую песню братьев Мищуков и Леонида Сергеева про то, как вчера ровно в 19.02 у Козлова съехала крыша? Чтобы слушать шансон, не обязательно быть уголовником, чтобы стать уголовником, не обязательно слушать блатняк.
— Но разве «Владимирский централ» не есть пропаганда блатной романтики, настоящего романтического героя нашего времени под небом в клеточку?
— Нет никакой блатной романтики. Нормальный человек не станет мечтать о тюрьме. Многие на зону попадают по глупости. Из-за несовершенства нашего законодательства срок заключения часто не соответствует серьезности преступления. Вот сидит такой малолетка и думает: «Какого черта я тут?»…
— Вас коллеги в дурном музыкальном вкусе не упрекали? Вообще, можно ли говорить о дурном, хорошем вкусе применительно к дворовым или блатным песням?
— Я думаю, что есть музыка хорошая и есть плохая. Не то, что нравится-не нравится, а хорошо продуманная и качественно сделанная, и наоборот. И чем городской романс хуже тиражной попсы? Мы же не ставим что попало. Я, как главный редактор, в том числе отвечаю и за музыкальное наполнение эфира. И не успели мы открыться, как исполнители потянулись к нам с новыми альбомами и с просьбами об информационной поддержке.
— Да уж, наверняка в стране, где даже политики «ботают по фене», недостатка в авторах не будет. И все равно странно как-то: на одном конце FM-шкалы в Москве «Милицейская волна», но с джазом, на другом — песни про ментов на «Шансоне»…
— Почему нет? Есть радио для автомобилистов, есть радио для тинейджеров, есть «Ретро», есть «Шансон». У слушателя должен быть выбор. Среди наших учредителей нет авторитетов и воров в законе. «Шансон» — это бизнес, грамотно просчитанный формат.
— На Визборе можно делать деньги, как на Алсу или «Стрелках»?
— На одном Визборе, или на одних Мищуках, или на одном Шуфутинском радиостанция, конечно, не могла бы зарабатывать деньги. А на них вместе — да. Уже сейчас в фонотеке радио «Шансон» более четырех тысяч песен (при том, что у большинства радиостанций эта цифра не переваливает за две с половиной тысячи), и плей-листы постоянно пополняются новыми именами. А наша задача — довести эфирную базу до десяти—пятнадцати тысяч композиций. И у нас уже пошла реклама: туристический, автомобильный бизнес, мебельные салоны…
— …офшорные фирмы, способы ухода от налогов, туристические маршруты Москва — Магадан…
— Да нет, вполне серьезная, нормальная реклама.
— А вам самому насколько легко и естественно было после «Другой музыки» — программы про альтернативу на «Панораме» — перейти на шансон?
— Легко. И естественно. Я эту музыку давно знаю и люблю. У меня у самого большая коллекция таких композиций. Часть моих коллекционных записей уже звучит у нас в эфире. И больше это нельзя будет услышать нигде, кроме как на радио «Шансон». Кое-что из этого я показываю в моей программе «Пальцы веером». У меня в эфире бывали самые разные люди: и Иван Кучин, и Вилли Токарев, и Александр Новиков, и Тимур Шаов, и даже Алла Пугачева была. Думали: вот, живая легенда, с гонором, с капризами. А она, как девчушка, перед эфиром волновалась, курила без остановки, спрашивала, все ли хорошо. Кстати, ее нынешняя «Мадам Брошкина» — не что иное, как шансон. «Шансон» для меня — это такое состояние, когда больше ничего сделать не можешь, разве только запеть. А русский человек в таком состоянии находится постоянно.