Русский шансон — осмысленный, но беспощадный
Русский шансон — осмысленный, но беспощадный
БЛАТНУЮ песню центральные СМИ либо не замечали совсем, либо подавали с презрительной иронией. Зато в пьяных компаниях блатняк, спетый с хрипотцой под трехаккордный аккомпанемент, всегда шел на ура. Официально лирика с дворово-криминальным душком, прикрывшаяся благозвучным эвфемизмом «русский шансон», и ныне находится как бы в подполье. Однако сегодня созданы все предпосылки, чтобы эта «псевдонародная» культура хлынула в массы по всем направлениям с угрожающе сокрушительным напором.
Поп-герои истрепались
НАША «взрослая эстрада» никогда так глубоко не погружалась в трясину кризиса, как в последние год-два. Герои истрепались, музыка стала просто маркетинговым продуктом — пустой и одноразовой (о чем свидетельствуют упавшие почти до ноля продажи альбомов). С экранов хлынул поток низкопробной (по большей части) молодежной попсы, ориентированной на тинейджеров, где верхом глубокомысленности является выражение: «ла-ла-ла, не ругай меня, ведь эту песню сочинил не я».
О взрослой публике вспоминают лишь по большим праздникам или в «Песне года». Даже «Русское радио» — главная трибуна отечественной поп-культуры — перенасытило эфир молодежно-танцевальной жвачкой, перекрыв словом «неформат» кислород «взрослой лирике со смыслом». Зритель затосковал по временам застоя, когда можно было хоть иногда урвать кусочек песенного пирога с хорошей поэтической начинкой, приправленной гламурной мелодией. Назрела революционная ситуация, и первым капитулировал радиоэфир.
Сначала в Северной столице возникло «Радио Петербург — Русский шансон», а через пару лет и в Москве появилась радиостанция «Шансон». Представители станций трактуют термин «русский шансон» почти одинаково. «Это сплав народной музыки, адаптированный к городским условиям, иначе — городской фольклор,» — говорит Антон Яковлев («Русский шансон»).
«Половина песен, — говорит ведущая радио «Шансон» Ксения Стриж, — таких западных групп, как Creedence Clearwater Revival, Queen и Beatles, — это дворовая тематика. Они поют, условно говоря, о том: мол, жила девчонка, на вечеринке чего-то покурили, выпили, потом случилась драка, а потом она рассталась со своим парнем. То есть шпанистая тематика, чуть облагороженная звучанием. Послушайте внимательно песню Queen «Богемская рапсодия», она тоже об этом: «Мама, я убил мужика, что мне делать?..»
«Шансон — это наша национальная музыка, — считает Юрий Севастьянов, руководитель рекорд-компании «Мастер саунд», специализирующейся на выпуске альбомов этого направления. — Просто раньше ее играли в подъездах и подворотнях на гитарах, а сейчас придали ей электрическое звучание».
Рупор блатняка
ДО ПОЯВЛЕНИЯ станций вряд ли кто-то мог предположить, что отдельные песни Анжелики Варум, Надежды Бабкиной, Ирины Аллегровой, а также рок-идолов Шевчука, Чижа, Бутусова и Гребенщикова — это все тоже шансон. Они легко вписались в обозначенный формат, так же, как и песни бардов — Кукина, Городницкого, Митяева. Но это все равно гарнир, основное блюдо станций, двигающих в массы это направление, — «братская» (от слова «братва») лирика, спетая скрипучим голосом под примитивный аранжемент. Банальность музыкальной формы именно в шансоне достигла своего апогея. Три, а порой и вовсе два аккорда, примитивнейшие аранжировки и никакой высокой поэзии — язык рынков и вокзалов, тюремная феня и тусовочный сленг. Главное, на чем зиждется весь блатняк, — короткая, как анекдот, жизненная история, срифмованная для легкости восприятия. Эта псевдомузыка и стала тем самым заменителем «цивилизованного шансона», яркими представителями которого были Вертинский, Высоцкий, Окуджава и др.
Адепты блатного песняка редко «светятся» на экранах телевизоров, но продают свои альбомы почти без всякой рекламы гигантскими тиражами — по 3–4 миллиона. Этот необъяснимый феномен подтверждает и тот факт, что ресторанным лидером уже около года повсеместно является песня Михаила Круга «Владимирский централ». Я был свидетелем того, как в одном из столичных ресторанов за вечер хит сезона прозвучал пять раз.
Хит Круга не о тюрьме: «Опять защемит грудь, и в душу влезет грусть, по памяти пойдет со мной…» Образы колючей проволоки вплетены для усиления передачи состояния грусти-тоски. «Народ у нас сердобольный, — комментирует успех песни Владимир Уваров (программный директор «Русского шансона»). — Еще Достоевский отмечал, что в России особенно жалеют две категории людей: пьяниц и преступников».
Перебежчики не дремлют
НЕСМОТРЯ на скудные средства (как сюжетно-лексические, так и инструментальные), под знамена стиля стремятся многие бывшие поп-артисты и даже рокеры. Шансонная певица Татьяна Тишинская раньше была Каролиной и пела сладкую попсу, так же, как и Катя Огонек, бывшая в неуспешной попсовой жизни Кристиной Пожарской. На грани поп-музыки и шансона балансирует сегодня Маршал, ранее проповедовавший англоязычный рок в группе «Парк Горького». Гарик Сукачев и Александр Скляр, также начинавшие музыкальную карьеру в лагере рокеров, сегодня являются апологетами шансона, хоть и весьма интеллигентного его ответвления. Жанр вошел в моду и постепенно становится довольно модным направлением.
Но, к сожалению, на вышеназванных радиостанциях настолько все перемешалось, что обыватель сегодня обзывает шансоном все, что напоминает кабацкие напевы. И незаметно из действительно интересного живого направления блатная песня трансформируется в жлобское подвывание с криминальной тематикой.
Владимир ПОЛУПАНОВ